— Видишь, какое служение мы здесь несём! Отныне ты будешь приобщаться к нему. Сначала твои обязанности будут просты. Так начинают все ученики. Что касается хозяйственных дел, Небензя всё покажет и объяснит тебе. А здесь, в чтилище Прилетающей со звезды, ты будешь отныне мыть пол и протирать столы. Всё остальное будет делать Небензя, по праву старшинства. Запомни: никогда не входи сюда один или в неурочное время! Это место страшно, и гнев Прилетающей со звезды ужасен! Этот камень, тень богини — её личный дар. А где тень, там и она сама! Помни, что она невидимо обитает здесь и видит тебя, видит всё, что ты делаешь! — он говорил с такой грозной уверенностью, что мальчику стало не по себе.
Он посмотрел на тёмную глыбу, и ему вновь показалось, что она зашевелится, точно живая. Мороз прошёл по его спине.
Звездочёт, между тем, продолжал, гордо возвышаясь над ним:
— Она прислала мне с неба собственную окаменевшую тень как залог своей воли помогать людям через меня. В этом камне таится её неодолимая мощь, но только я могу принимать её. Любого другого эта сила убьёт! Помни это и не приближайся к каменной тени богини! Когда-нибудь ты окрепнешь настолько, что сможешь без вреда для себя вступать в общение с той, что является со звезды. И если ей это будет угодно, станешь покровителем княжества! Великое предназначение у тебя! Но всему своё время, и это будет нескоро. Трудись и надейся!
Сергей озадаченно обдумывал услышанное. Что-то было не так с этим серым камнем и приславшей его неизвестной, но что именно, он почему-то никак не мог уяснить. Он понимал, что, по-видимому, должен быть горд и счастлив тому служению людям, что за просто так предлагал ему звездочёт, но почему-то он не чувствовал ни счастья, ни гордости. Что-то мешало ему. Что-то тревожило его. Однако, чтобы не обидеть приютившего его благодетеля, он вежливо улыбнулся и выдавил из себя:
— Это потрясающе… господин…
— Я понимаю, что ты потрясён, — высокомерно кивнул Маландрин. — Впервые увидеть такое!.. Судьба щедра к тебе! Иди, отдохни. А после обеда делай всё, что скажет тебе Небензя.
Выйдя и закрыв за собою дверь, Сергей испытал такое облегчение, что подумал, а не сбежать ли ему из этой башни и ото всех этих странных щедрот? Только одно остановило его: он совершенно не знал, куда и к кому он мог бы сбежать. Он не помнил ничего, кроме этих чёрных каменных стен, чтилища, кухни и каморки, где они спали с Небензей. Внешний мир, неведомый и огромный, необъяснимо пугал его…
Ася теперь знала все окрестности деревушки Ратини как свои пять пальцев. Все поля, рощи, заросшие кустами опушки и большую часть Отрадного леса, до самых Омутищ, она исходила вдоль и поперёк. За Омутищи, цепь глубоких озёр, переходящих ниже в быструю реку, никто из здешних не смел ступить, если только не шёл к Маландрину: там начинались владения колдуна. Конечно, к нему Ася не собиралась. Однако она хотела тайком пробраться в его леса, и даже разузнала у Верны, что есть Кривые броды, через которые все и переходят на дальний берег. Но старушка тотчас же догадалась о целях её расспросов и с ужасом предостерегла её:
— И не вздумай! Никто не ведает как, но Маландрин всегда узнаёт, если кто переходит Кривые броды. Поначалу, когда он только появился в наших краях, нашлись смельчаки, нарушившие запрет вступать на земли башни Углынь. И вернулись, было, с добычей: зверя-то там видимо-невидимо, и грибов, и ягоды всякой. Да только недолго они, отчаянные головушки, веселились: и дня не прошло, как Азавид прислал по их души десяток приставов. И поплатились бедолаги свободой, да и хозяйством! Сидят, горемычные, в темнице теперь, а семьи их по белу свету пошли! С той поры Кривые броды переходят лишь те, кто идёт к звездочёту. А таких, правду сказать, всё больше и больше, — горестно добавила Верна. — Люди ищут помощи там…
— Разве им больше не у кого попросить помощи? — удивилась Ася.
— Да почитай, что и не у кого… — вздохнула старушка. — Азавид ведь не то, что князь: не о княжестве думает, а о своём прибытке… Кто ему больше посулов даст — тот и прав у него… Не приходится ныне нам надеяться на людей…
— А у Благословенного попросить?! — не удержалась Ася.
— Да, дитя, надо бы просить у Него, — согласно кивнула Верна. — Да только у нас стали Его забывать. Теперь почти все надеются на Маландрина и Прилетающую со звезды, которой он служит. Только немногие верят по старине. Вот беды со всех сторон и обступили нас… — она умолкла, и на её глазах показались слезы.
— Бабушка Верна, не плачьте! — воскликнула Ася и сжала натруженную руку старушки. — Всё изменится, я уверена, всё будет хорошо!
Та с сомнением покачала головой:
— Хуже всего то, что, стоит человеку сходить в башню Углынь, как он становится другим. Я заметила: точно их всех там подменяют! Делаются раздражительными и злыми, всё их обижает, маловажное им кажется важным, а о важном забывают совсем… Верно, что-то очень значительное бедняги теряют там, у Прилетающей со звезды!
— Да, беда… — вздохнула Ася.
Она вспомнила тот завет, что дал ей и Сергею когда-то добрый хранитель храма Мэджер, провожая в полный опасностей путь. «Вам надо, — сказал он им, — хранить совесть и не думать о суетном, и тогда злые духи — гизлы — не смогут вам повредить». «Вот бы здешним жителям кто-нибудь дал такой завет! — подумала Ася, — А то ведь так все пропадут!»
Вдруг из сеней раздался громкий, нетерпеливый стук. Девочка вздрогнула от неожиданности и вскочила. Кто-то часто-часто барабанил дверным кольцом о железную скобу.