Сергей радостно, глубоко вздохнул. Теперь он мог всё обдумать и всё решить.
Он сел поудобнее, осторожно пристроив на постели больную ногу, и задумался. Итак, он попал в плен к колдуну! Но главное — Ася, одинокая и беззащитная, по-видимому, тоже была сейчас в этой стране, где по ночам хозяйничал Мруст, и где люди были запуганы до предела и искали помощи у ведуна. Ей без сомнений угрожала опасность. Он должен был немедленно отправиться ей на помощь! Но как ему выбраться из этого плена?!
— Ничего, — приободрил он сам себя, — Небензя сказал, что придверник повинуется владельцу ключа. Значит, надо добыть этот ключ. Это как на войне. Потом позаимствую у врага коня, на время, только и всего. Ехать верхом я как-нибудь смогу и с больной ногой. Всё это можно сделать сегодня же вечером, когда Маландрин с Небензей будут на смотровой. Вот удача, что звездочёт повысил его до подмастерья! Пусть себе наблюдают звёзды, а я понаблюдаю, где он прячет ключ! А там потихоньку поеду. Дорога отсюда одна, не заблужусь. И буду спрашивать по деревням. Асю нельзя не заметить в таком месте, как эта долина! Это-то и опасно для неё… Эх, скорее бы ночь! Ещё столько времени ждать!
И он принялся строить планы, один безумнее другого, еле сдерживаясь, чтобы не отправиться немедленно на разведку в комнату звездочёта. Только больная нога удерживала его.
Нета отказалась ехать на базар наотрез. Она запрягла Каурку в свою телегу, загрузила её рулонами белёных холстов и подвела лошадь к домику Верны:
— Вот, всё приготовила я, только половички вам осталось сложить — и езжайте! Продадите мой товар, вот и будем квиты. А я уж тут посижу, мне пока не под силу ехать опять через Отрадный лес!
— Ну, как знаешь, — не стала спорить Верна. — Только не жди нас сегодня: мы обратно собираемся поутру, как рассветёт. В Светодоле переночуем, от беды.
На том и порешили.
На базаре торговля пошла очень бойко, и Асе, которую Верна поставила торговать половичками, чтобы самой спокойно и выгодно продать ткани Неты, оставалось только посматривать в сторону тех рядов, где торговали жители северных деревень. А ей так хотелось порасспросить их о Сергее! Заметив нетерпение девочки, старушка шепнула:
— Не торопись, дитя: среди бела дня мы к ним не пойдём. Али ты позабыла, что Азавид велел сообщать ему обо всех чужаках? Кто его ведает, для чего, да только добра от него не жди! Я тебя в лапы ему отдавать не хочу! Да и о друге твоём умные люди на торгу объявлять не станут. До вечера подождём: заночуем в таверне, где останавливаются северяне. Там, за ужином да вином, в добром кругу, глядишь, всё и выяснится само собой!
После полудня торговля стала стихать. Верна достала холщовый мешок с пирогами и бутыль молока и велела Асе сесть на телегу и перекусить. Пообедав, девочка встала на место хозяйки, а старушка присела на облучок и тоже поела. Покупателей было мало: видно, весь город тоже обедал.
— Иди-ка ты погуляй, голубка, — решила Верна. — Поди, устала стоять с непривычки! Развейся, посмотри нашу столицу. Тут есть на что посмотреть. Вон там — дворец Азавида, за ним княжеского-то и не видно, он подале будет, здесь — всё дома вельмож, да самых богатых купцов. Хороши, загляденье! А вон там… — она понизила голос, — неширокий проход на узкую площадь… где два ряда зелёных кустов, видишь? Там… — она перешла на шёпот, — часовня Благословенного. На три замка запертая Азавидом. Как казнил Хранителя у себя в застенке, так и запер. Изверг… А в том переулке — таверна Северный стан, где будем ночевать. Там уютно, вечером поглядишь! Ну, иди, погуляй потихоньку, да смотри, никого не о чём не спрашивай: пока ты молчишь, тебя можно принять за светодолинку!
Ася прошлась по торговым рядам, издали рассмотрела дворец Азавида, прогулялась мимо ряда узких, высоких, прихотливо украшенных каменной кладкой и башенками домов местной знати и наконец подошла к проулку, ведущему к заветной часовне. На всякий случай она оглянулась: казалось, никто на неё не смотрел, торговцы торговали, покупатели покупали. Тогда она быстро прошла по узкой дорожке между разросшихся вечнозелёных кустов с глянцевыми широкими листьями, и оказалась на небольшой мощёной розоватыми плитами площади перед белоснежным зданием с мраморными колоннами. Часовня сразу напомнила ей храм в Радоплесе: она была такой же светлой, радостной, устремлённой ввысь. Только была она поменьше. И — всеми оставлена! У девочки защемило сердце. Горько видеть заброшенный храм Того, Кто неустанно печётся о каждом!
Впрочем, нет, кто-то здесь всё же был! Какой-то мальчик стоял слева от двери, разглядывая ажурный кронштейн, прикреплённый к стене как раз над его головой. Потом он примерился — и метнул верёвку. Верёвка повисла на крюке. Мальчишка потянул за неё, явно собираясь покачаться на ней, как на качелях… Ася стремительно подошла к нему:
— Что ты делаешь? — спросила она.
Он вздрогнул, окинул её быстрым испуганным взглядом и криво усмехнулся:
— И не рассчитывай, это я придумал, тебе не дам!
— Качаться?! — задохнулась Ася.
— А что?! — поднял брови пострел.
— Да ведь это же храм! — возмутилась она.
Но мальчишка только снова усмехнулся в ответ:
— Да брось ты! Всё это уже никому не нужно.
Девочка посмотрела в его бесшабашные глаза… и вдруг успокоилась. Ей стало ясно, что объяснить ему она ничего не сумеет, и потому надо действовать иначе. И она сказала спокойно и веско, властно глядя ему в лицо: